* * *

Женевьева удивленно подняла голову, услышав, как в стекло стукнулся камень.

Она быстро поднялась на ноги, положила книгу мистера Клэкстоуна на кресло, у камина и высунулась в окно, глядя на маленький дворик. Через несколько мгновений она заметила тень и, сперва испугалась, но тут же разглядела, что это Гай, и негромко вскрикнула.

Нырнув обратно в комнату, Женевьева поспешно набросила на плечи плащ и выбежала во двор. На улице было уже темно, но свечи в коридоре, ведущем в королевскую спальню, освещали двор достаточно хорошо. Женевьева осторожно притворила за собой дверь, но прежде чем она успела сделать вперед хотя бы один шаг, Гай бросился на нее, схватил за плечи, прижал спиной к закрытой двери и впился в ее губы. Он смотрел ей прямо в глаза. Женевьева опешила и от неожиданности в первые мгновения даже не сопротивлялась.

– Гай, я, конечно, очень рада тебе, но…

– Женевьева, Женевьева! Как больно мне видеть тебя такой! – он отступил назад. На лице его было такое отвращение, как будто в ее животе было нечто ужасное, а не невинный ребенок. – Но клянусь, что это ненадолго. Ты будешь моей.

Женевьева опустила глаза.

– Гай, – пробормотала она осторожно, – Тристан…

– О Тристане позаботятся, миледи, – сказал Гай с коротким смешком. – Ах, Женевьева, ты все еще прекрасна. Я мечтал о тебе каждую ночь. Вспоминал, сгорая от страсти.

– Пожалуйста, Гай! – нервно пробормотала Женевьева. Она взглянула на открытую галерею и взмолилась, чтобы никто не вздумал пройти по ней. Она злилась на Тристана за то, что он пренебрегал ею, но ей не хотелось, чтобы он слышал, как она снова разговаривает с Гаем. Естественно, она не хотела, чтобы он застал их вместе!

– Тебе не стоит беспокоиться, Женевьева, – горько сказал Гай. – Твой возлюбленный в таверне, он не вернется.

– Допоздна?

Гай ухмыльнулся.

– Он не вернется. О, Женевьева! – он прикоснулся к ее животу, и Женевьеве внезапно захотелось убежать от него, хотя она не понимала, почему у нее появилось такое желание. Ведь рядом с ней был ее старый друг. – Молись, чтобы это была девочка, Женевьева. Король с большей охотой отдает отцовские владения незаконнорожденным дочерям, чем сыновьям, которые его пугают.

– Гай, о чем ты?

Он тряхнул головой и рассмеялся.

– Хотя одному Господу известно, сколько этот паршивец оставил бастардов в Ирландии.

Женевьева сжалась, ее сердце пронзила стальная стрела ревности. Она сказала себе, что с ее стороны это безумие, – быть здесь, но сейчас она была готова расплакаться. Она могла бы поклясться, что Тристан хотел видеть своего ребенка живым и здоровым. Что он желал ее, и снова будет желать, что он отдал ей большую часть своей души.

Но он никогда не говорил, что их отношения продлятся навсегда. Он вполне мог бы переспать с дюжиной ирландских шлюх, так как всегда считал своим правом исполнять собственные желания. Она для него была лишь военным трофеем. Он захватил Женевьеву вместе с ее замком. Но, Господи, как же она была глупа, что позволила ему завладеть еще и собственным сердцем.

– Гай!

– Нет, любовь моя, не смотри на меня так, я не причиню вреда твоему ребенку, но наследником станет мой собственный. У нас с тобой будет мальчик… он далеко пойдет.

– Гай, пожалуйста, в твоих словах нет смысла.

Он прикоснулся к ее щеке и гневно воскликнул:

– Де ла Тер собирается жениться на тебе, ты знаешь это? У меня есть шпионы среди ближайших слуг короля. Генрих восхищается тобой. Он заставит де ла Тера взять тебя в жены. Король сказал, что если Тристан не женится на тебе, он отберет у него Эденби. Возможно, это пустая угроза. Но я не могу упускать такого шанса…

– Что!

– Король потребовал, чтобы Тристан женился на тебе. Генрих дает за тобой приданое еще большее, чем Эденби. У де ла Тера будет больше земель, чем у любого другого лорда. Король очень осторожен, он не дает своим дворянам возможности обрести силу, прежде чем не убедится в их абсолютной преданности и верности.

Женевьева была потрясена. Она чувствовала, что сейчас упадет. Но когда она открыла рот, чтобы что-то сказать, то вместо этого просто выдохнула воздух. За ее спиной раздался какой-то звук. Никто не войдет к ней в комнату, не предупредив, даже король. Никто, кроме Тристана. Наконец, с трудом переводя дыхание, она умоляюще прошептала:

– Гай, пожалуйста, уходи отсюда, это Тристан…

Но Гай мрачно улыбнулся:

– Нет, это не он!

– Женевьева! – раздался властный глубокий баритон.

Сэр Гай пораженно застыл.

– Я же говорила тебе! Уходи, ради Бога, он убьет тебя!

Гай скользнул в темноту и прыгнул на одну из чугунных решеток, чтобы добраться до галереи. Дверь за ее спиной дернулась и Женевьева всем телом навалилась на нее, чтобы дать Гаю возможность уйти.

Тристан вышел наружу, Женевьева не могла разглядеть его лицо, но она молилась, чтобы он не заметил Гая.

– Что ты здесь делаешь? – спросил он.

– Ничего.

– Здесь холодно.

– Я смотрела на луну.

– Сегодня нет луны.

– О! – Женевьева внезапно вспомнила слова Гая и ощутила прилив гнева.

– Какое твое дело! – воскликнула она и собиралась пройти мимо Тристана, но тот поймал ее и одной рукой обхватил за талию, а другой погладил ее живот.

– Это мое дело, любовь моя.

– Немного. Ты дышишь на меня перегаром, Тристан, черт тебя подери! Дай мне пройти! Ты в прошлый раз сказал мне, что не намерен причинять мне страдания. Уходи куда хочешь, прошу тебя.

– Нет, леди, я у себя дома, а то, что не пришел прошлой ночью – это просто исключение. Пошли внутрь, ночь сегодня не для прогулок.

Его лицо было в тени, и Женевьева не видела его выражения. Она попыталась вырваться из крепких объятий, но быстро поняла, что это бесполезно. Женевьеве очень хотелось, чтобы он нежнее обращался с ней. Она ждала его так долго!

И внезапно ей снова на ум пришли слова Гая…

– Миледи!

Она попыталась сопротивляться, но он подхватил ее на руки и внес в комнату, захлопнув за собой дверь. Когда он отпустил ее, Женевьева, не обращая на Тристана внимания, прошла к камину. Бр-р-р-р! Черт бы его побрал! Он пьянствовал целый день!

– Я хочу нечто сказать тебе, – Женевьева полуобернулась и увидела в его глазах настороженность и недоверие. «О, как она желала его! Как ей хотелось, чтобы он прикоснулся к ней, поцеловал ее! Как ей хотелось прижаться к нему всем телом, чтобы ощутить его бугрящиеся мускулы…»

Казалось, прошло довольно много времени, пока она по-настоящему разглядела Тристана. Ей так хотелось быть с ним, даже несмотря на то, что он такой хам. Женевьева снова отвернулась, стараясь сдержать свои чувства! Пусть он говорит: